Витакер к полночные размышления семейного терапевта. Карл витакер - полночные размышления семейного терапевта. Рост личности и поиск профессиональной роли: стиль витакера

Философ (запальчиво): Ну, и какая разница между психотерапией и проституцией?

Психотерапевт (ядовито): Их цена с годами падает, а наша - растет.

Эту книгу стоит прочесть всем, кто связал или собирается связать свою жизнь с одной из «помогающих» профессий - не обязательно с семейной терапией. Разумеется, она и для тех, кто «просто интересуется» психотерапией и психологией. И, безусловно - для всех, кого озадачивает (пугает, завораживает, разочаровывает и т. д.) семья как явление или проблема. Каждый из этих возможных читательских кругов шире предыдущего, и каждый читатель окажется в собственном лабиринте смыслов, в своем «магнитном поле», излучаемом книгой.

Об эксцентричности, прижизненной и посмертной славе и шокирующих метафорах Карла Витакера на этот раз - ни слова. Подробный разбор его практической работы читатель найдет в изданных нами «Танцах с семьей».

Жанр этой книги иной, и его вполне отражает название. «Midnight musings» - это, конечно, не вполне «полночные размышления», и тут уж решительно ничего не поделаешь. В круге дополнительных значений того, что мы вынуждены были - правильно, но неполно - назвать «размышлениями», и «поэтическая задумчивость», и «рассеянное бормотание», и «желание выяснить, узнать», и «химеры, бредни, пустые мечты». По соседству с кажущимися нейтральными и академическими «размышлениями» - музы (muses), по соседству же - невнятное, а то и просто безумное приговаривание под нос неведомо чего. Последним Витакер-терапевт искусно владел как рабочим приемом, о чем рассказывает в книге.

В сущности, вся она так же «мерцает» значениями, как и название. Автор не объясняет своих парадоксов, запросто смешивает буквальные и метафорические значения и вообще как бы снял с себя ответственность за то, что и кем будет понято: к чему готовы, то и поймут.

И тут скрыта одна из очень важных для него мыслей, которая по-разному проводится во многих разделах: семья (читай - реальность) сильнее психотерапии, опыт важнее обучения, и так оно и должно быть. Объяснять невозможно и не нужно, но можно рассказывать.

Получается, что разные читатели - в зависимости от своих интересов, теоретической ориентации, подготовки и просто склада ума - будут читать одинаковые слова, но разные книги - потому что «послания» к ним различны. (До какой-то степени это относится к любому тексту, просто Витакер пользуется этим механизмом намеренно.)

Он вообще многое делает не просто так - например, «раскрывает карты» и становится внятным и почти методичным в самом конце книги, сначала как следует поиграв с читателем-профессионалом. Не верьте маске чудаковатого дедули, расвспоминавшегося от бессонницы! Ищите двойное дно, тройной смысл и неожиданную иронию в самых неподходящих местах. Он все равно вас проведет, но удовольствия получите куда больше.

Впрочем, есть в этой сложной книге и совсем простые мысли (например, что психотерапия - это просто такая работа: не образ жизни, не «призвание» и, возможно, даже не диагноз). Как и любой работой, ею можно заниматься много лет (в случае автора - всю жизнь): меняться, совершать свои маленькие открытия, вызывать интерес коллег и быть отвергнутым или забытым, уважать (и даже иногда любить) тех, кто думает иначе. Владеть «техниками», но никогда не полагаться на них. Удивляться новым поворотам собственной судьбы. Не «сгореть». Разделять работу и просто жизнь и помнить, что важнее. Прожить каждый свой возраст, вырастить детей, выучить Бог знает сколько учеников - и не только не потерять интереса к шестой за день обычной семье на приеме, а даже, пожалуй, наоборот. «И быть живым, живым и только - до конца…»

Екатерина Михайлова

Посвящается Мюриэл и нашим шестерым детям - Нэнси, Элейн, Брюсу, Аните, Лайн и Холли. Всей нашей столь теплой и тесной команде.

Сейчас четыре часа утра, я не сплю, размышляя. В состояние моего транса входит, как сон, цельный образ, вбирающий и слова, и видения. Образ, с необычайной ясностью вот уже пятьдесят лет моего обитания в психологическом мире представляющий людей, которым плохо. И я бегло записываю. Потом, при свете дня, мои мысли растут и развиваются.

Так это происходит у меня. Размышления вбирают в себя сорокалетний опыт, годы, в течение которых я учился помогать страдающим людям измениться, годы обучения этому других - бесконечного числа медиков, психиатров, психологов и социальных работников. Ночные размышления забавляют меня последние десять лет - с тех пор, как вышел на пенсию. Надеюсь, что-то вдохновит и вас.

Эта книга не о том, что должен делать психотерапевт, даже, думаю, не о том, что я делал как психотерапевт. Скорее всего, она о том, как я учился это делать - по моим собственным представлениям. Дело в том, что я настолько подозрительно отношусь к самому себе, что не доверяю и собственным мыслям. Может быть, все эти размышления - всего лишь миф моего жизненного пути.

Я думаю, не стоит глотать эту книгу целиком. Лучше отнеситесь к ней как к предложенным закускам: попробуйте, но не ешьте того, что вам не приглянулось.

«Предисловие» написано в четыре часа утра накануне важной для меня годовщины: ровно пятьдесят лет назад в этот день я сидел в больнице у кровати отца и присутствовал при его последнем вздохе. Как эта жизнь случилась со мной? Как сделать, чтобы случилось еще больше? Пусть все больше и больше случается с вами.

Благодаря опыту семейной терапии у меня появилась способность мгновенно превращаться в пациента. Это двустороннее измененное состояние сознания - свобода становиться в большей мере самим собой с помощью другого. Мюриэл - цельная, сверхъестественно чуткая, с резонансом всей личности и способностью быть близкой - явилась моделью моей роли. Вместе мы произвели на свет за пятнадцать лет шестерых сорванцов. Они и сейчас придают вкус всей нашей жизни.

Все написанное в этой книге содержит эхо голосов Тома Мелона, Джона Воркентина, Дика Филдера, Милтона Миллера, Дэвида Кейта и бесчисленных учеников, коллег и членов семей, которые лишали меня покоя или становились бесконечно близкими на день, на неделю, на год. Они создают эхо. Мне принадлежат лишь слова.

Маргарет Райен взяла гору писанины, навела в ней порядок, отредактировала ее, и получился текст, который вы читаете. Она помогла мне не растекаться мыслями, не повторяться, и при этом не исказила ничего, что я хотел сказать. Вам повезло, что именно она совершила эту работу. А за нами обоими возвышается призрак Сьюзен Барроус.

Карл Витакер останется в истории семейной терапии одним из ее самых "авангардных" классиков: блестящий и противоречивый, иногда? шокирующе резкий, склонный к загадочным афоризмам, которые уже много лет толкуют и заимствуют.
В этой книге читатель найдет конкретные рабочие приемы, яркие случаи из практики и, что еще важнее, идеи, которые помогают глубже понять не только своих клиентов, но и собственную профессиональную и семейную историю.
Книга адресована всем, кто в своей работе связан с семейной проблематикой: консультантам, школьным и клиническим психологам и, конечно, психотерапевтам.

В ПОЛУНОЧНОМ МЕРЦАНЬЕ СМЫСЛОВ ТАЙНЫХ
ПРЕДИСЛОВИЕ

1. РОСТ ЛИЧНОСТИ И ПОИСК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РОЛИ: СТИЛЬ ВИТАКЕРА
Картинки из автобиографии
1. Непрофессиональные психотерапевты моего детства
2. После медицинского института: поворотная точка
3. Начало психиатрической карьеры
4. Военные годы: тайна и конспирация Окриджа
5. Профессиональное супружество
6. Переезд в Атланту: терапия и студенты
7. Симптоматика доктора Витакера
8. Переключение на семейную систему
9. Между клинической и административной карьерами
10. Агония и восторг: лечение шизофреников
11. Открытие мира семьи
12. Частная практика: психиатрическая клиника Атланты
13. Переезд в Мэдисон: развитие теории семейной терапии
14. Я как собственный родитель
15. Избавление от власти мифов
16. Моя жена? мой ко-терапевт
17. Неведомое никому, кроме тела
18. Старость? прекрасное время!
Моя бредовая система: манифест Витакера
1. Бытие? это становление
2. Паника диалектики
3. Экзистенциальный прыжок в сейчас
4. Оставаться ребенком: противоядие метажизни
Близость: золотой телец
1. Количественная мера близости
2. Близость изоляции
3. Близость между доктором и пациентом
4. Группа и близость
5. Близость и самоубийство
6. Пределы возможностей психотерапии
7. Любовь в психотерапии

2. БРАК И СЕМЬЯ
Брак: трудное путешествие к цельности
1. Игры для подготовки к вступлению в брак
2. Разные стили брака
3. Стадии развития брака
4. Рождение ребенка и молодая пара
5. Война двух семей в браке
Полное соответствие партнеров в браке
1. Качели брака
2. Измена: взаимная неверность
3. Самоубийство брака
Инфраструктура семьи: город и колесо
1. Запутанная сеть, которую мы плетем
2. Человек? член семьи
Диалектика здоровой семьи
За пределами эдипова комплекса: что необходимо каждому ребенку

3. СЕМЕЙНАЯ ТЕРАПИЯ
Я не верю в людей? только в семьи
Индивидуальная или семейная терапия
Происхождение и развитие семейной патологии
Создание необходимого для семейной терапии контекста
1. Первый контакт: просьба о "свидании с незнакомцем"
2. Первая встреча с семьей
3. Правое полушарие мозга в семейной терапии
4. Изменение семьи предполагает боль
5. Если проблема слишком велика? отвернись от нее
6. "Критическая масса" семьи
7. Синдром Давида и Голиафа
8. Семейная терапия в организациях
9. Большая семейная встреча трех поколений: план битвы
10. Развеем прах величайшей в нашем мире лжи

4. ПРОЦЕСС ПСИХОТЕРАПИИ
Панорама психотерапии
1. Психотерапевт как приемный родитель
2. Что же мы называем терапией?
Направления в психотерапии
1. Тайная жизнь наших убеждений
2. Границы между поколениями
3. Стадии психотерапии
4. Тупик
Что дает профессиональная психотерапия?
1. Психотерапия вместо жизни
2. Процесс, а не прогресс
Уровни общения в психотерапии
1. Язык психотерапии
2. Парадокс
3. Ненависть без примеси вины
4. Психотерапия: административный и символический аспекты
5. Ловушки обучения психотерапевта
Уловки психотерапевтического ремесла

5. ТЕРАПЕВТ
Политика и правда
Психотерапевт
1. Психологическая проституция
2. Умение выйти из себя
3. Несвойственные роли
4. Когда быть терапевтом?
5. Пациент, превращенный в родителя
6. Терапевт как время и место
7. Когда
8. Телесные переживания
9. (N + 1)-й терапевт
10. Видео? еще один ко-терапевт
11. Дар безусловного принятия
12. Рост терапевта

Карл Витакер

Полночные размышления семейного терапевта

Midnight Musings Of A Family Therapist

В ПОЛУНОЧНОМ МЕРЦАНЬЕ СМЫСЛОВ ТАЙНЫХ

Философ (запальчиво): Ну, и какая разница между психотерапией и проституцией?

Психотерапевт (ядовито): Их цена с годами падает, а наша - растет.

Эту книгу стоит прочесть всем, кто связал или собирается связать свою жизнь с одной из «помогающих» профессий - не обязательно с семейной терапией. Разумеется, она и для тех, кто «просто интересуется» психотерапией и психологией. И, безусловно - для всех, кого озадачивает (пугает, завораживает, разочаровывает и т. д.) семья как явление или проблема. Каждый из этих возможных читательских кругов шире предыдущего, и каждый читатель окажется в собственном лабиринте смыслов, в своем «магнитном поле», излучаемом книгой.

Об эксцентричности, прижизненной и посмертной славе и шокирующих метафорах Карла Витакера на этот раз - ни слова. Подробный разбор его практической работы читатель найдет в изданных нами «Танцах с семьей».

Жанр этой книги иной, и его вполне отражает название. «Midnight musings» - это, конечно, не вполне «полночные размышления», и тут уж решительно ничего не поделаешь. В круге дополнительных значений того, что мы вынуждены были - правильно, но неполно - назвать «размышлениями», и «поэтическая задумчивость», и «рассеянное бормотание», и «желание выяснить, узнать», и «химеры, бредни, пустые мечты». По соседству с кажущимися нейтральными и академическими «размышлениями» - музы (muses), по соседству же - невнятное, а то и просто безумное приговаривание под нос неведомо чего. Последним Витакер-терапевт искусно владел как рабочим приемом, о чем рассказывает в книге.

В сущности, вся она так же «мерцает» значениями, как и название. Автор не объясняет своих парадоксов, запросто смешивает буквальные и метафорические значения и вообще как бы снял с себя ответственность за то, что и кем будет понято: к чему готовы, то и поймут.

И тут скрыта одна из очень важных для него мыслей, которая по-разному проводится во многих разделах: семья (читай - реальность) сильнее психотерапии, опыт важнее обучения, и так оно и должно быть. Объяснять невозможно и не нужно, но можно рассказывать.

Получается, что разные читатели - в зависимости от своих интересов, теоретической ориентации, подготовки и просто склада ума - будут читать одинаковые слова, но разные книги - потому что «послания» к ним различны. (До какой-то степени это относится к любому тексту, просто Витакер пользуется этим механизмом намеренно.)

Он вообще многое делает не просто так - например, «раскрывает карты» и становится внятным и почти методичным в самом конце книги, сначала как следует поиграв с читателем-профессионалом. Не верьте маске чудаковатого дедули, расвспоминавшегося от бессонницы! Ищите двойное дно, тройной смысл и неожиданную иронию в самых неподходящих местах. Он все равно вас проведет, но удовольствия получите куда больше.

Впрочем, есть в этой сложной книге и совсем простые мысли (например, что психотерапия - это просто такая работа: не образ жизни, не «призвание» и, возможно, даже не диагноз). Как и любой работой, ею можно заниматься много лет (в случае автора - всю жизнь): меняться, совершать свои маленькие открытия, вызывать интерес коллег и быть отвергнутым или забытым, уважать (и даже иногда любить) тех, кто думает иначе. Владеть «техниками», но никогда не полагаться на них. Удивляться новым поворотам собственной судьбы. Не «сгореть». Разделять работу и просто жизнь и помнить, что важнее. Прожить каждый свой возраст, вырастить детей, выучить Бог знает сколько учеников - и не только не потерять интереса к шестой за день обычной семье на приеме, а даже, пожалуй, наоборот. «И быть живым, живым и только - до конца…»

Екатерина Михайлова

Посвящается Мюриэл и нашим шестерым детям - Нэнси, Элейн, Брюсу, Аните, Лайн и Холли. Всей нашей столь теплой и тесной команде.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Сейчас четыре часа утра, я не сплю, размышляя. В состояние моего транса входит, как сон, цельный образ, вбирающий и слова, и видения. Образ, с необычайной ясностью вот уже пятьдесят лет моего обитания в психологическом мире представляющий людей, которым плохо. И я бегло записываю. Потом, при свете дня, мои мысли растут и развиваются.

Так это происходит у меня. Размышления вбирают в себя сорокалетний опыт, годы, в течение которых я учился помогать страдающим людям измениться, годы обучения этому других - бесконечного числа медиков, психиатров, психологов и социальных работников. Ночные размышления забавляют меня последние десять лет - с тех пор, как вышел на пенсию. Надеюсь, что-то вдохновит и вас.

Эта книга не о том, что должен делать психотерапевт, даже, думаю, не о том, что я делал как психотерапевт. Скорее всего, она о том, как я учился это делать - по моим собственным представлениям. Дело в том, что я настолько подозрительно отношусь к самому себе, что не доверяю и собственным мыслям. Может быть, все эти размышления - всего лишь миф моего жизненного пути.

Я думаю, не стоит глотать эту книгу целиком. Лучше отнеситесь к ней как к предложенным закускам: попробуйте, но не ешьте того, что вам не приглянулось.

«Предисловие» написано в четыре часа утра накануне важной для меня годовщины: ровно пятьдесят лет назад в этот день я сидел в больнице у кровати отца и присутствовал при его последнем вздохе. Как эта жизнь случилась со мной? Как сделать, чтобы случилось еще больше? Пусть все больше и больше случается с вами.

Благодаря опыту семейной терапии у меня появилась способность мгновенно превращаться в пациента. Это двустороннее измененное состояние сознания - свобода становиться в большей мере самим собой с помощью другого. Мюриэл - цельная, сверхъестественно чуткая, с резонансом всей личности и способностью быть близкой - явилась моделью моей роли. Вместе мы произвели на свет за пятнадцать лет шестерых сорванцов. Они и сейчас придают вкус всей нашей жизни.

Все написанное в этой книге содержит эхо голосов Тома Мелона, Джона Воркентина, Дика Филдера, Милтона Миллера, Дэвида Кейта и бесчисленных учеников, коллег и членов семей, которые лишали меня покоя или становились бесконечно близкими на день, на неделю, на год. Они создают эхо. Мне принадлежат лишь слова.

Маргарет Райен взяла гору писанины, навела в ней порядок, отредактировала ее, и получился текст, который вы читаете. Она помогла мне не растекаться мыслями, не повторяться, и при этом не исказила ничего, что я хотел сказать. Вам повезло, что именно она совершила эту работу. А за нами обоими возвышается призрак Сьюзен Барроус.

1. РОСТ ЛИЧНОСТИ И ПОИСК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РОЛИ: СТИЛЬ ВИТАКЕРА

Картинки из автобиографии

Год тысяча девятьсот тридцать шестой был хорошим временем для врачей. Экономическая депрессия закончилась, начиналась война, всюду требовались врачи. Но учеба в медицинском институте в Сиракузах так же плохо подготовила меня к стажировке и интернатуре в адской кухне Нью-Йорка, как жизнь на ферме на севере штата Нью-Йорк - к учебе в Сиракузах. Сейчас я понимаю, что переезд моей семьи с фермы в город, когда я был старшеклассником, - очень смелый шаг моих родителей. Мой отец, окончивший сельскохозяйственный колледж, мог провести провода на ферме и заменить керосиновые лампы электричеством. Но переезд в большой город ради меня, чтобы я мог получить высшее образование, - сегодня это кажется мне переходом на качественно новый уровень. И, быть может, моя тяга к приключениям родилась из этого прыжка в неизвестное, а смелость отца, в свою очередь, связана с переездом его отца с лесопилки у Витакерского водопада на большую молочную ферму около Сент-Лоренс. Я часто думаю, что было бы, если бы я готовился к жизни фермера, а не к изучению электротехники (уже в старших классах, в летнее время и по субботам я, подрабатывая, проводил электричество в старые дома, освещавшиеся газом).

Все в нашей жизни развалилось в 1932 году. Бизнес прогорел, и отец вернулся на ферму. А я поступил в медицинский институт, не зная, чем платить за обучение, страдая все эти шесть лет бесконеч-ными простудами. Любопытно, что эти простуды исчезли сразу, как только я закончил учебу.

Карл Витакер

Полночные размышления семейного терапевта

Midnight Musings Of A Family Therapist

В ПОЛУНОЧНОМ МЕРЦАНЬЕ СМЫСЛОВ ТАЙНЫХ

Философ (запальчиво): Ну, и какая разница между психотерапией и проституцией?

Психотерапевт (ядовито): Их цена с годами падает, а наша - растет.

Эту книгу стоит прочесть всем, кто связал или собирается связать свою жизнь с одной из «помогающих» профессий - не обязательно с семейной терапией. Разумеется, она и для тех, кто «просто интересуется» психотерапией и психологией. И, безусловно - для всех, кого озадачивает (пугает, завораживает, разочаровывает и т. д.) семья как явление или проблема. Каждый из этих возможных читательских кругов шире предыдущего, и каждый читатель окажется в собственном лабиринте смыслов, в своем «магнитном поле», излучаемом книгой.

Об эксцентричности, прижизненной и посмертной славе и шокирующих метафорах Карла Витакера на этот раз - ни слова. Подробный разбор его практической работы читатель найдет в изданных нами «Танцах с семьей».

Жанр этой книги иной, и его вполне отражает название. «Midnight musings» - это, конечно, не вполне «полночные размышления», и тут уж решительно ничего не поделаешь. В круге дополнительных значений того, что мы вынуждены были - правильно, но неполно - назвать «размышлениями», и «поэтическая задумчивость», и «рассеянное бормотание», и «желание выяснить, узнать», и «химеры, бредни, пустые мечты». По соседству с кажущимися нейтральными и академическими «размышлениями» - музы (muses), по соседству же - невнятное, а то и просто безумное приговаривание под нос неведомо чего. Последним Витакер-терапевт искусно владел как рабочим приемом, о чем рассказывает в книге.

В сущности, вся она так же «мерцает» значениями, как и название. Автор не объясняет своих парадоксов, запросто смешивает буквальные и метафорические значения и вообще как бы снял с себя ответственность за то, что и кем будет понято: к чему готовы, то и поймут.

И тут скрыта одна из очень важных для него мыслей, которая по-разному проводится во многих разделах: семья (читай - реальность) сильнее психотерапии, опыт важнее обучения, и так оно и должно быть. Объяснять невозможно и не нужно, но можно рассказывать.

Получается, что разные читатели - в зависимости от своих интересов, теоретической ориентации, подготовки и просто склада ума - будут читать одинаковые слова, но разные книги - потому что «послания» к ним различны. (До какой-то степени это относится к любому тексту, просто Витакер пользуется этим механизмом намеренно.)

Он вообще многое делает не просто так - например, «раскрывает карты» и становится внятным и почти методичным в самом конце книги, сначала как следует поиграв с читателем-профессионалом. Не верьте маске чудаковатого дедули, расвспоминавшегося от бессонницы! Ищите двойное дно, тройной смысл и неожиданную иронию в самых неподходящих местах. Он все равно вас проведет, но удовольствия получите куда больше.

Впрочем, есть в этой сложной книге и совсем простые мысли (например, что психотерапия - это просто такая работа: не образ жизни, не «призвание» и, возможно, даже не диагноз). Как и любой работой, ею можно заниматься много лет (в случае автора - всю жизнь): меняться, совершать свои маленькие открытия, вызывать интерес коллег и быть отвергнутым или забытым, уважать (и даже иногда любить) тех, кто думает иначе. Владеть «техниками», но никогда не полагаться на них. Удивляться новым поворотам собственной судьбы. Не «сгореть». Разделять работу и просто жизнь и помнить, что важнее. Прожить каждый свой возраст, вырастить детей, выучить Бог знает сколько учеников - и не только не потерять интереса к шестой за день обычной семье на приеме, а даже, пожалуй, наоборот. «И быть живым, живым и только - до конца…»

Екатерина Михайлова

Посвящается Мюриэл и нашим шестерым детям - Нэнси, Элейн, Брюсу, Аните, Лайн и Холли. Всей нашей столь теплой и тесной команде.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Сейчас четыре часа утра, я не сплю, размышляя. В состояние моего транса входит, как сон, цельный образ, вбирающий и слова, и видения. Образ, с необычайной ясностью вот уже пятьдесят лет моего обитания в психологическом мире представляющий людей, которым плохо. И я бегло записываю. Потом, при свете дня, мои мысли растут и развиваются.

Так это происходит у меня. Размышления вбирают в себя сорокалетний опыт, годы, в течение которых я учился помогать страдающим людям измениться, годы обучения этому других - бесконечного числа медиков, психиатров, психологов и социальных работников. Ночные размышления забавляют меня последние десять лет - с тех пор, как вышел на пенсию. Надеюсь, что-то вдохновит и вас.

Эта книга не о том, что должен делать психотерапевт, даже, думаю, не о том, что я делал как психотерапевт. Скорее всего, она о том, как я учился это делать - по моим собственным представлениям. Дело в том, что я настолько подозрительно отношусь к самому себе, что не доверяю и собственным мыслям. Может быть, все эти размышления - всего лишь миф моего жизненного пути.

Я думаю, не стоит глотать эту книгу целиком. Лучше отнеситесь к ней как к предложенным закускам: попробуйте, но не ешьте того, что вам не приглянулось.

«Предисловие» написано в четыре часа утра накануне важной для меня годовщины: ровно пятьдесят лет назад в этот день я сидел в больнице у кровати отца и присутствовал при его последнем вздохе. Как эта жизнь случилась со мной? Как сделать, чтобы случилось еще больше? Пусть все больше и больше случается с вами.

Благодаря опыту семейной терапии у меня появилась способность мгновенно превращаться в пациента. Это двустороннее измененное состояние сознания - свобода становиться в большей мере самим собой с помощью другого. Мюриэл - цельная, сверхъестественно чуткая, с резонансом всей личности и способностью быть близкой - явилась моделью моей роли. Вместе мы произвели на свет за пятнадцать лет шестерых сорванцов. Они и сейчас придают вкус всей нашей жизни.

Все написанное в этой книге содержит эхо голосов Тома Мелона, Джона Воркентина, Дика Филдера, Милтона Миллера, Дэвида Кейта и бесчисленных учеников, коллег и членов семей, которые лишали меня покоя или становились бесконечно близкими на день, на неделю, на год. Они создают эхо. Мне принадлежат лишь слова.

Маргарет Райен взяла гору писанины, навела в ней порядок, отредактировала ее, и получился текст, который вы читаете. Она помогла мне не растекаться мыслями, не повторяться, и при этом не исказила ничего, что я хотел сказать. Вам повезло, что именно она совершила эту работу. А за нами обоими возвышается призрак Сьюзен Барроус.

1. РОСТ ЛИЧНОСТИ И ПОИСК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РОЛИ: СТИЛЬ ВИТАКЕРА

Картинки из автобиографии

Год тысяча девятьсот тридцать шестой был хорошим временем для врачей. Экономическая депрессия закончилась, начиналась война, всюду требовались врачи. Но учеба в медицинском институте в Сиракузах так же плохо подготовила меня к стажировке и интернатуре в адской кухне Нью-Йорка, как жизнь на ферме на севере штата Нью-Йорк - к учебе в Сиракузах. Сейчас я понимаю, что переезд моей семьи с фермы в город, когда я был старшеклассником, - очень смелый шаг моих родителей. Мой отец, окончивший сельскохозяйственный колледж, мог провести провода на ферме и заменить керосиновые лампы электричеством. Но переезд в большой город ради меня, чтобы я мог получить высшее образование, - сегодня это кажется мне переходом на качественно новый уровень. И, быть может, моя тяга к приключениям родилась из этого прыжка в неизвестное, а смелость отца, в свою очередь, связана с переездом его отца с лесопилки у Витакерского водопада на большую молочную ферму около Сент-Лоренс. Я часто думаю, что было бы, если бы я готовился к жизни фермера, а не к изучению электротехники (уже в старших классах, в летнее время и по субботам я, подрабатывая, проводил электричество в старые дома, освещавшиеся газом).

Все в нашей жизни развалилось в 1932 году. Бизнес прогорел, и отец вернулся на ферму. А я поступил в медицинский институт, не зная, чем платить за обучение, страдая все эти шесть лет бесконеч-ными простудами. Любопытно, что эти простуды исчезли сразу, как только я закончил учебу.

Детство, прошедшее на отдаленной от других домов ферме около городка Реймондвиль в штате Нью-Йорк, не подготовило меня к городской жизни. На ферме не было ребят, с кем я мог бы играть - лишь груз бесконечной работы да глубокое религиозное давление со стороны матери, верившей, что можно попасть на Небо, только творя добрые дела. Сотня коров, полдюжины лошадей, дюжина свиней, сотня цыплят и пятьдесят овец требовали нашего внимания. Работа с четырех утра до десяти вечера. И постоянно перед нашими глазами - смерть и рождение. Было естественно в воскресное утро убивать цыплят себе на ужин, резать свиней на зиму и выращивать самим еду. Смерть сопровождала все мое детство, а алкоголизм работы был не чертой характера, но насущной необходимостью мира, в котором мы жили. (Этот суровый опыт детства оказался хорошей «школой жесткости», что пригодилось потом, при работе в больнице гетто Нью-Йорка). Мать одна управлялась с бывшим особняком, где было с десяток спален, а отец работал на 500 акрах земли с помощью лишь одного наемного рабочего. Каждый вкалывал как вол. Случались времена веселья, но редко, как исключения из нашей жизни. Мать и отец существовали в разных мирах: она вела хозяйство внутри жилища, а он занимался внешним миром. Они были так заняты весь день, что легко понять, почему я не видел ссор - для них просто не было времени! Но и особой нежности я не видел, хотя иногда мать приставала к отцу, и он при этом краснел, как двенадцатилетний.

И. Завалова
Анонс
Карл Витакер останется в истории семейной терапии одним из ее самых "авангардных" классиков: блестящий и противоречивый, иногда - шокирующе резкий, склонный к загадочным афоризмам, которые уже много лет толкуют и заимствуют. В этой книге читатель найдет конкретные рабочие приемы, яркие случаи из практики и, что еще важнее, идеи, которые помогают глубже понять не только своих клиентов, но и собственную профессиональную и семейную историю.

Книга адресована всем, кто в своей работе связан с семейной проблематикой: консультантам, школьным и клиническим психологам и, конечно, психотерапевтам.
В ПОЛУНОЧНОМ МЕРЦАНЬЕ СМЫСЛОВ ТАЙНЫХ
Философ (запальчиво): Ну, и какая разница между психотерапией и проституцией?

Психотерапевт (ядовито): Их цена с годами падает, а наша - растет.

Эту книгу стоит прочесть всем, кто связал или собирается связать свою жизнь с одной из "помогающих" профессий - не обязательно с семейной терапией. Разумеется, она и для тех, кто "просто интересуется" психотерапией и психологией. И, безусловно - для всех, кого озадачивает (пугает, завораживает, разочаровывает и т.д.) семья как явление или проблема. Каждый из этих возможных читательских кругов шире предыдущего, и каждый читатель окажется в собственном лабиринте смыслов, в своем "магнитном поле", излучаемом книгой.

Об эксцентричности, прижизненной и посмертной славе и шокирующих метафорах Карла Витакера на этот раз - ни слова. Подробный разбор его практической работы читатель найдет в изданных нами "Танцах с семьей" .

Жанр этой книги иной, и его вполне отражает название. "Midnight musings"- это, конечно, не вполне "полночные размышления", и тут уж решительно ничего не поделаешь. В круге дополнительных значений того, что мы вынуждены были - правильно, но неполно - назвать "размышлениями", и "поэтическая задумчивость", и "рассеянное бормотание", и "желание выяснить, узнать", и "химеры, бредни, пустые мечты". По соседству с кажущимися нейтральными и академическими "размышлениями"- музы (muses), по соседству же - невнятное, а то и просто безумное приговаривание под нос неведомо чего. Последним Витакер-терапевт искусно владел как рабочим приемом, о чем рассказывает в книге.

В сущности, вся она так же "мерцает" значениями, как и название. Автор не объясняет своих парадоксов, запросто смешивает буквальные и метафорические значения и вообще как бы снял с себя ответственность за то, что и кем будет понято: к чему готовы, то и поймут.

И тут скрыта одна из очень важных для него мыслей, которая по-разному проводится во многих разделах: семья (читай - реальность) сильнее психотерапии, опыт важнее обучения, и так оно и должно быть. Объяснять невозможно и не нужно, но можно рассказывать.

Получается, что разные читатели - в зависимости от своих интересов, теоретической ориентации, подготовки и просто склада ума - будут читать одинаковые слова, но разные книги - потому что "послания" к ним различны. (До какой-то степени это относится к любому тексту, просто Витакер пользуется этим механизмом намеренно.)

Он вообще многое делает не просто так - например, "раскрывает карты" и становится внятным и почти методичным в самом конце книги, сначала как следует поиграв с читателем-профессионалом. Не верьте маске чудаковатого дедули, расвспоминавшегося от бессонни-цы! Ищите двойное дно, тройной смысл и неожиданную иронию в самых неподходящих местах . Он все равно вас проведет, но удовольствия получите куда больше.

Впрочем, есть в этой сложной книге и совсем простые мысли (например, что психотерапия - это просто такая работа: не образ жизни, не "призвание" и, возможно, даже не диагноз). Как и любой работой, ею можно заниматься много лет (в случае автора - всю жизнь): меняться, совершать свои маленькие открытия, вызывать интерес коллег и быть отвергнутым или забытым, уважать (и даже иногда любить) тех, кто думает иначе. Владеть "техниками", но никогда не полагаться на них. Удивляться новым поворотам собственной судьбы. Не "сгореть". Разделять работу и просто жизнь и помнить, что важнее. Прожить каждый свой возраст, вырастить детей, выучить Бог знает сколько учеников - и не только не потерять интереса к шестой за день обычной семье на приеме, а даже, пожалуй, наоборот. "И быть живым, живым и только - до конца..."

Екатерина Михайлова

Посвящается Мюриэл и нашим шестерым детям -

Нэнси, Элейн, Брюсу, Аните, Лайн и Холли.Всей нашей столь теплой и тесной команде.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Сейчас четыре часа утра, я не сплю, размышляя. В состояние моего транса входит, как сон, цельный образ, вбирающий и слова, и видения. Образ, с необычайной ясностью вот уже пятьдесят лет моего обитания в психологическом мире представляющий людей, которым плохо. И я бегло записываю. Потом, при свете дня, мои мысли растут и развиваются.

Так это происходит у меня. Размышления вбирают в себя сорокалетний опыт, годы, в течение которых я учился помогать страдающим людям измениться, годы обучения этому других - бесконечного числа медиков, психиатров, психологов и социальных работников. Ночные размышления забавляют меня последние десять лет - с тех пор, как вышел на пенсию. Надеюсь, что-то вдохновит и вас.

Эта книга не о том, что должен делать психотерапевт, даже, думаю, не о том, что я делал как психотерапевт. Скорее всего, она о том, как я учился это делать - по моим собственным представлениям. Дело в том, что я настолько подозрительно отношусь к самому себе, что не доверяю и собственным мыслям. Может быть, все эти размышления - всего лишь миф моего жизненного пути.

Я думаю, не стоит глотать эту книгу целиком. Лучше отнеситесь к ней как к предложенным закускам: попробуйте, но не ешьте того, что вам не приглянулось.

"Предисловие" написано в четыре часа утра накануне важной для меня годовщины: ровно пятьдесят лет назад в этот день я сидел в больнице у кровати отца и присутствовал при его последнем вздохе. Как эта жизнь случилась со мной? Как сделать, чтобы случилось еще больше? Пусть все больше и больше случается с вами.

Благодаря опыту семейной терапии у меня появилась способность мгновенно превращаться в пациента. Это двустороннее измененное состояние сознания - свобода становиться в большей мере самим собой с помощью другого. Мюриэл - цельная, сверхъестественно чуткая, с резонансом всей личности и способностью быть близкой - явилась моделью моей роли. Вместе мы произвели на свет за пятнадцать лет шестерых сорванцов. Они и сейчас придают вкус всей нашей жизни.

Все написанное в этой книге содержит эхо голосов Тома Мелона, Джона Воркентина, Дика Филдера, Милтона Миллера, Дэвида Кейта и бесчисленных учеников, коллег и членов семей, которые лишали меня покоя или становились бесконечно близкими на день, на неделю, на год. Они создают эхо. Мне принадлежат лишь слова.

Маргарет Райен взяла гору писанины, навела в ней порядок, отредактировала ее, и получился текст, который вы читаете. Она помогла мне не растекаться мыслями, не повторяться, и при этом не исказила ничего, что я хотел сказать. Вам повезло, что именно она совершила эту работу. А за нами обоими возвышается призрак Сьюзен Барроус.
1. РОСТ ЛИЧНОСТИ И ПОИСК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РОЛИ: СТИЛЬ ВИТАКЕРА

Картинки из автобиографии
Год тысяча девятьсот тридцать шестой был хорошим временем для врачей. Экономическая депрессия закончилась, начиналась война, всюду требовались врачи. Но учеба в медицинском институте в Сиракузах так же плохо подготовила меня к стажировке и интернатуре в адской кухне Нью-Йорка, как жизнь на ферме на севере штата Нью-Йорк - к учебе в Сиракузах. Сейчас я понимаю, что переезд моей семьи с фермы в город , когда я был старшеклассником, - очень смелый шаг моих родителей. Мой отец, окончивший сельскохозяйственный колледж, мог провести провода на ферме и заменить керосиновые лампы электричеством. Но переезд в большой город ради меня, чтобы я мог получить высшее образование, - сегодня это кажется мне переходом на качественно новый уровень. И, быть может, моя тяга к приключениям родилась из этого прыжка в неизвестное, а смелость отца, в свою очередь, связана с переездом его отца с лесопилки у Витакерского водопада на большую молочную ферму около Сент-Лоренс. Я часто думаю, что было бы, если бы я готовился к жизни фермера, а не к изучению электротехники (уже в старших классах, в летнее время и по субботам я, подрабатывая, проводил электричество в старые дома, освещавшиеся газом).

Все в нашей жизни развалилось в 1932 году. Бизнес прогорел, и отец вернулся на ферму. А я поступил в медицинский институт, не зная, чем платить за обучение, страдая все эти шесть лет бесконеч-ными простудами. Любопытно, что эти простуды исчезли сразу, как только я закончил учебу.

Детство, прошедшее на отдаленной от других домов ферме около городка Реймондвиль в штате Нью-Йорк , не подготовило меня к городской жизни. На ферме не было ребят, с кем я мог бы играть - лишь груз бесконечной работы да глубокое религиозное давление со стороны матери, верившей, что можно попасть на Небо, только творя добрые дела. Сотня коров, полдюжины лошадей, дюжина свиней, сотня цыплят и пятьдесят овец требовали нашего внимания. Работа с четырех утра до десяти вечера. И постоянно перед нашими глазами - смерть и рождение. Было естественно в воскресное утро убивать цыплят себе на ужин, резать свиней на зиму и выращивать самим еду. Смерть сопровождала все мое детство, а алкоголизм работы был не чертой характера, но насущной необходимостью мира, в котором мы жили. (Этот суровый опыт детства оказался хорошей "школой жесткости", что пригодилось потом, при работе в больнице гетто Нью-Йорка). Мать одна управлялась с бывшим особняком, где было с десяток спален, а отец работал на 500 акрах земли с помощью лишь одного наемного рабочего. Каждый вкалывал как вол. Случались времена веселья, но редко, как исключения из нашей жизни. Мать и отец существовали в разных мирах: она вела хозяйство внутри жилища, а он занимался внешним миром. Они были так заняты весь день, что легко понять, почему я не видел ссор - для них просто не было времени! Но и особой нежности я не видел, хотя иногда мать приставала к отцу, и он при этом краснел, как двенадцатилетний.